Ирина
Иванова, 20 апреля 2001, Санкт-Петербург.Ирина
Иванова, 20 апреля 2001, Санкт-Петербург.В настоящее время развивается новое направление в психологии
- соционика. Интересуясь психологией, я решила узнать, что же представляет собой
соционика, и стала искать соответствующую литературу для "начинающих".
Всем известна фраза "┘ищите и найдете┘" (Библия, от Матфея, гл. 7,
стих 7), а мудрость этой фразы заключается в том, что она не уточняет, каким
будет результат поиска.
Вот и я нашла книгу Анны Барсовой "Как прожить
свою, а не чужую жизнь, или Типология личности", написанную - на первый
взгляд - вполне доступным языком. На самом же деле создается впечатление, что
автор, пишущий о соционике, плохо знаком с соционической терминологией, и пользуется
некоторыми терминами, не встречающимися ни в одной из книг других авторов на
эту тему, а также весьма вольно трактует понятия, относящиеся к некоторым другим
областям знаний, в частности, к художественной литературе и русскому языку.
Так, во второй главе своей книги Анна Барсова пишет
об "отработке кармы". Я не берусь обсуждать этот вопрос, не являясь
специалистом в этой области, но приводимая на стр. 77 этой главы "известная
молитва Господу нашему" таковой не является. Это перефразированный вариант
молитвы из произведения Курта Воннегута "Бойня ╧5, или Крестовый поход
детей"(2):"Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего
я не могу изменить, мужество, изменять то, что могу, и мудрость, всегда отличать
одно от другого". Либо это совершенно искаженный вариант молитвы Оптинских
старцев, одной из немногих молитв, созданных не на церковнославянском, а на
современном нам русском языке, корни которой происходят из текстов Григория
Богослова (Назианзина, свт.,ок.330-ок.390, восточного отца Церкви, богослова
каппадокийской школы).(3) Он считался одним из образованнейших людей своего
времени; учился сначала в Кесарии Каппадокийской, затем в Кесарии Палестинской,
в Александрии и Афинах. Он равным образом блестяще знал Писание и античную литературу,
обладал поэтическим даром.
В качестве примера, характерного для поведения одного
из социотипов, Барсова приводит Скарлетт О'Хара. "Сколь сильна эмоционально
и не внемлет логическому рассудку вера героини в то, что именно она - настоящая
любовь Эшли! Лишь такая же по силе эмоция - смерть Мелани - оказалась способной
образумить Скарлетт и развеять ее иллюзии", пишет автор в первой главе
(стр. 37). Должна заметить, что Маргарет Митчелл, написавшая "Унесенные
ветром", считала иначе. Покинув комнату умирающей Мелани, Скарлетт поняла,
что"┘она до сих пор не сознавала, как она любит Мелани и как та ей нужна".
Но первая ее мысль после этого была обращена к Эшли:"Скарлетт стояла в
холле, испуганная, не зная, на что решиться┘Эшли! Где же Эшли?┘ Надо его найти.
Она открыла силу Мелани и свою зависимость от этой силы в ту минуту, когда теряла
Мелани навсегда, но ведь остался же Эшли. Остался Эшли - сильный, мудрый, способный
оказать поддержку. В Эшли и его любви она будет черпать силу - чтобы побороть
свою слабость, черпать мужество - чтобы прогнать свои страхи, черпать успокоение
- чтобы облегчить горе."(4) И только состоявшийся после этого разговор
с Эшли, его страх и беспомощность, окончательно "развеяли иллюзии"
Скарлетт, только после этого она поняла, что всю жизнь любила не самого Эшли,
а созданный в ее воображении образ.
В главе пятой (стр. 251) Анна Барсова пишет: "Вспомните
Скарлетт О'Хара с ее неуемной энергией и страстным стремлением иметь немедленно
все, что хочется".
Скарлетт росла в обеспеченной семье, была любимицей
и отца, и матери, "она была молода, избалованна", Эллин и Мамушка
старались воспитать из нее благородную даму, но Скарлетт "усваивала лишь
внешнюю сторону преподаваемых ей уроков┘ Достаточно было научиться производить
нужное впечатление - воплощенной женственности и хороших манер,-ведь этим завоевывалась
популярность , а ни к чему другому Скарлетт и не стремилась"(5). У нее
не было желания иметь "немедленно все, что хочется", она и так имела
все, она была окружена поклонниками и хотела добиться только одного - выйти
замуж за Эшли. После войны и перенесенного голода у Скарлетт появилось и другое
желание - она хотела иметь деньги. Деньги стали для нее не капризом, а гарантией
безопасности как для себя, так и для ее близких, о чем она и говорит Ретту Батлеру:
"┘если бы вы прошли через то, через что прошла я, вы бы тоже ни о чем другом
не думали. Я обнаружила, что деньги - самое важное на свете, и бог мне свидетель,
я не желаю больше жить без них"(6). Ей необходимо было и защитить Тару,
чтобы янки не могли ее отобрать, и обеспечить всем, что нужно для того, чтобы
обрабатывать землю и выращивать хлопок. Она стремится вырастить сына так, чтоб
он не знал "каково это жить без самого необходимого" и помочь родным,
чтоб они никогда больше не голодали. И она работала, взвалив на себя груз, непомерный
даже для многих мужчин, заботясь о родственниках и становясь изгоем в обществе
Атланты за свое "неженское" поведение. Уместно ли тут говорить о "страстном
стремлении иметь немедленно все, что хочется"?
В главе четвертой Анна Барсова "в качестве исторического
примера" приводит историю "супружества А. Пушкина с Н. Гончаровой".
"Как человек творческий, к тому же обладающий энергетикой мотора, Пушкин
"сорвался" первым. Недаром считается, что именно цепь его непродуманных
поступков привела к дуэли - он словно сам искал смерти!", пишет А. Барсова.
Непонятно, из каких источников почерпнута подобная информация. Вот, например,
что пишет Натан Эйдельман, занимающийся исследованием жизни и гибели А.С. Пушкина:
"┘ и в нашем столетии П. Е. Щеголев, первооткрыватель важнейших материалов.
о последних днях Пушкина, признавался в своих известных трудах, что многие существенные
обстоятельства трагедии не видны или видны не ясно. После Щеголева было еще
немало работ о дуэли и смерти, в результате последние месяцы пушкинской жизни
расписаны исследователями по дням, иногда и по часам - куда более подробно,
чем другие главы его биографии. И все же многого не знаем, не понимаем, спорим."(7).
В рассказах А. Н. Вульфа о Пушкине, записанных М. И.
Семевским, есть такие заметки: "Перед дуэлью Пушкин не искал смерти; напротив,
надеясь застрелить Дантеса, поэт располагал поплатиться за это лишь новою ссылкою
в Михайловское, куда возьмет и жену, и там-то, на свободе, предполагал заняться
составлением истории Петра Великого"(8).
Филолог Ирина Сурат - литературовед, пушкинист, кандидат
филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы
РАН. Автор более пятидесяти работ, в том числе книг "Жил на свете рыцарь
бедный..." (1990), "Пушкинист Владислав Ходасевич" (1994), сборника
статей о Пушкине "Жизнь и лира" (1995). В результате своих исследований
она приходит к выводу, что самому Пушкину в эти тяжелые для него дни важно было
сохранить незапятнанным свое имя, которое при его жизни уже принадлежало истории
России.(9) Она приводит свидетельства современников Пушкина, в частности, В.
Соллогуба: "Неужели вы думаете, что мне весело стреляться, говорил Пушкин.
- Да что делать? J'ai la malheur d'etre un homme publique et vous savez que
s'est pire que d'etre une femme publique" ("Я имею несчастье быть
общественным человеком, а это хуже, чем быть публичной женщиной")(10).
О том же Пушкин говорил С. Н. Карамзиной накануне дуэли:
"Мне не довольно того, что вы, мои друзья, что здешнее общество, так же,
как и я, убеждены в невинности и в чистоте моей жены: мне нужно еще, чтобы мое
доброе имя и честь были неприкосновенны во всех углах России, где мое имя известно"
(перевод с французского)(11). Но вряд ли из этого можно сделать столь опрометчивый
вывод о том, что Пушкин "словно сам искал смерти".
В этой же главе (стр. 196) А. Барсова приводит еще
один "печальный исторический пример": отношения между Мариной Цветаевой
и ее сыном. Барсова пишет, что Цветаева "пыталась постоянно опекать сына,
не отпуская его от себя ни на шаг, что привело к "жестокой обороне"
с его стороны и во многом явилось причиной ее самоубийства".
Эта фраза - либо упрощение фактов, либо незнание обстоятельств.
Вот что пишет о Цветаевой Роман Гуль, познакомившийся
с ней в Берлине вскоре после ее приезда из Москвы: "┘ Материально тяжелая
жизнь Марины в Париже кончилась трагически. После бегства Эфрона, оставшись
одна (с сыном Муром) Марина решила ехать в Советский. Союз. Не знала, что дочь
попадет в концлагерь, а муж скоро будет расстрелян. В Советском Союзе власти
встретили ее недоброжелательно, а потому и писатели - по генеральной линии сверху
- тут же отнеслись недоброжелательно. ┘ Многие ее не приняли и не помогли."(12).
А для Цветаевой это было очень важно. Тот же Гуль говорит: "Марина Ивановна
вечно нуждалась в близкой (очень близкой) дружбе, даже больше - в любви. Этого
она везде и всюду душевно искала┘"(13). И что при этом она нашла в Советской
России - страх за себя и за сына, и отсутствие близких ей людей. Сама Цветаева
писала в письме (из Мокропсов): "Гуль, я не люблю земной жизни, никогда
ее не любила, в особенности - людей. Я люблю небо и ангелов: там и с ними я
бы сумела".(14)
Состояние ее было напряженным, подавленным. Она тяжело
переживала и продвижение фашистской Германии в Европе: в Праге и в Париже жили
близкие ей люди, помнились любимые места, где она любила ходить - и теперь там
бесчинствовал фюрер. "И все же нападение Германии и стремительное продвижение
гитлеровских войск в глубь страны Цветаева, по свидетельству многих, восприняла
как глобальную катастрофу с почти предрешенным исходом." - пишет Ирма Кудрова
в своей книге "Гибель Марины Цветаевой"(15).
А дальше следует не менее напряженный этап - эвакуация.
"А если уезжать, то куда? И с кем? Ей был необходим спутник-поводырь даже
в те далекие тихие дни, когда она приезжала из чешской деревни в Прагу по делам.
Как же было не искать теперь кого-нибудь, с кем можно решиться на то страшное
неведомое, что называлось словом "эвакуация". Слишком хорошо она знала
свою непригодность ко всем сферам практической жизни, где надо "устраиваться",
хлопотать и добиваться. Между тем в эти дни испытаний около нее нет человека,
кто бы за нее мог решить и сделать, что нужно. "У меня нет друзей, а без
них - гибель", - записывала Марина Ивановна в рабочую тетрадь еще в мае
сорокового года. За год ситуация не изменилась. Знакомых много. Но "многие"
в таких ситуациях синоним "никого". Ибо нужен один - и совсем рядом"
- пишет И. Кудрова(16). При этом - панический страх во время бомбежек, постоянная
тревога за сына, который иногда во время налетов дежурит на крыше, а ведь он
остался у нее один. "Видно было, что она все время сдерживалась, нервное
истощение ее было на пределе". И не было никакой разрядки этого напряжения."(17).
Период жизни Цветаевой во время эвакуации в Елабуге
исследуется до сих пор. Существует три основных версии самоубийства, одна из
них высказана сестрой Марины Ивановны - Анастасией Цветаевой, которая считала,
что Марина ушла из жизни, считая, что этим облегчает жизнь своему сыну. Она
считала, что сама не только не может ему помочь, но и мешает своей репутацией
"белогвардейки", она принимает роковое решение, надеясь, что Муру
без нее скорее помогут.
Другая версия предложена Марией Белкиной. Она считает, что к уходу из жизни
Цветаева была внутренне давно готова, это подтверждают ее стихи и дневниковые
записи. При этом у М. Белкиной достаточно явно присутствует еще одна причина
- душевное нездоровье Цветаевой, обострившееся с начала войны. Белкина исходит
из своих личных впечатлений, сложившихся при встречах с Цветаевой: "Она
там уже, в Москве, потеряла волю, не могла ни на что решиться, поддавалась влиянию
любого, она не была уже самоуправляема ... И внешне она уже изменилась там в
Москве, когда я ее увидела в дни бомбежек; она осунулась, постарела, была, как
я уже говорила, крайне растерянной, и глаза блуждали, и папироса в руке подрагивала..."(18).
В последние годы появилась третья версия гибели Цветаевой
- роль органов НКВД в ее судьбе, начиная с того дня, когда были арестованы ее
дочь и муж, которые были преданы власти Советов, и заканчивая периодом эвакуации.
Но ни в одной из этих версий, даже выдвинутой сестрой М. Цветаевой, не говорится
о том, что причиной ее гибели было поведение сына.
И в заключении своем хочется обратиться к заключению книги А. Барсовой (стр. 292), где она пишет о "непаханой ниве для изысканий и исследований". Усомнившись в правильности собственных знаний, я заглянула в "Толковый словарь" Даля - "НИВА ж. обработанное поле, пашня, посевы; полоса, клин, участок." (19). Обработанное! Еще раз мне это подтвердил "Толковый словарь" Ожегова: "НИВА засеянное поле. Желтеют нивы. Колхозные нивы." (20). Видимо знал М.Ю. Лермонтов, о чем он говорит, когда писал свое стихотворение "Когда волнуется желтеющая нива┘".(21)
1. Библия, том 2. Ленинград, 1990.
2. К.Воннегут "Колыбель для кошки", романы, рассказы. Кишинев, "Литература
артистикэ", 1981, С.137.
3. Александр Мень, "Библиографический словарь"
4. М. Митчелл "Унесенные ветром", 1, 2т., МИПП "Логос",
1993. С. 555.
5. Там же С. 70
6. Там же С. 129
7. Н. Эйдельман "О гибели Пушкина", "Новый мир", ╧3, 1972.
8. "А. С. Пушкин в воспоминаниях современников". Т. 1.С. 449
9. И. Сурат "Да приступлю ко смерти смело┘", "Новый Мир",
╧2, 1999
http://infoart.kazan.su/magazine/novyi_mi/n2-99/surat.htm
10. "А. С. Пушкин в воспоминаниях современников". Т. 2, С. 351.
11. Абрамович С. Л. "Предыстория последней дуэли Пушкина", С. 315,
324.
12. Р. Гуль "Марина Цветаева"
13. Там же.
14. Там же.
15. И. Кудрова "Гибель Марины Цветаевой"
16. Там же.
17. Там же.
18. М. Белкина, "Скрещение судеб". С. 320.
19. В.Даль. Словарь живого великорусского языка. Любое издание.
20. С.Ожегов. Толковый словарь. М., 1990.
21. М.Ю. Лермонтов "Сочинения" Т.1, С. 161